Каждому свое, каждый сам выбирает свою жизнь и любовь

Наша с Максом совместная жизнь тянулась вот уже года четыре. Как водится, мы прожили период теплых свиданий, кино, кафе, поездок с друзьями на всякие пикники, потом последовали будни, заполненные работой, домашними просмотрами новинок кинопроката, а еще чуть позже отношения медленно, но стабильно стали пробуксовывать. 

Сложно точно сказать, что именно шло не так: то ли мы устали друг от друга, то ли заскучали, однако, факт остается фактом – появилось обоюдное желание проводить вместе минимум времени, и все чаще хотелось отдалиться окончательно. 

И вот тут правильным решением стал бы искренний разговор и совместное принятие решения, но мы допустили классическую ошибку. Вместо того чтобы решать проблемы внутри нашей почти семьи вдвоем и друг с другом, Макс и я отправились посещать кафе с друзьями – он со своими, я – со своими. 

Что рассказывал друзьям Максим, я не знаю, а вот мои сослуживицы в один голос сообщали, что неприятная рутина совместной жизни – верный признак того, что пора разъезжаться, и, как любила повторять Алёнка, «что же будет через год-два, если вы сейчас друг друга не выносите». 

Надо сказать, слова друзей делали свое дело. Я начала просматривать сайты с объявлениями о сдаче квартир. Дошло до того, что ужинать мы с Максимом, не сговариваясь, стали вне дома и по отдельности. 

А перед Новым годом я сообщила ему, что взяла себе билеты к бабушке в деревню и планирую ехать одна. Макс отнесся к новости спокойно, сказал, что, раз такое дело, отпразднует с Артуром (старым школьным приятелем). Провожать и встречать я не просила, а Макс навязываться не стал – видимо, чувствовал, что я не хочу компании.

И все же, надо отдать нам должное – мы обходились без скандалов и выяснений отношений, даже претензий друг другу не предъявляли. Если разобраться, претензий – то и не было. Было просто какое-то внезапное отчуждение, которое воспринималось нами как угроза отношениям.

30 декабря я села в поезд, и плацкартный вагон убаюкивал меня до самого Иваново по заснеженным пролескам. Бабуля своим зорким глазом сразу углядела, что что-то не так. Она любила Макса заочно, с моих рассказов, шутила, что спокойные мужчины – залог долгой семейной жизни. 

Но бабушка у меня мудрая, а потому допроса о личной жизни не последовало. Подарила мне бабуля на Новый год комплект пастельного белья. Двуспальный. Я долго держала его в руках и размышляла о том, что нежно-салатовые листья клевера на простынях меня не радуют, хотя раньше я очень любила красивое постельное белье. 

За праздничным столом я обмолвилась, что, дескать, все как-то наскучило, нет уже огонька в глазах и, наверное, начну подыскивать себе квартиру. Бабушка промолчала, только доложила мне еды в тарелку. 

5 января бабуля провожала меня на обратный поезд. 
«Позвони, как доберешься». «Конечно, бабуль». «Знаешь, мы с твоим дедом прожили долгую жизнь, и далеко не всегда в глазах был огонь. И я тебе больше скажу, мы работали так много, что порой едва хватало сил поздороваться утром. Но знаешь что? 
Мы никогда друг друга не обижали и именно благодаря нашему, как ты его называешь, скучному быту, в доме всегда было тихо и спокойно. И мама твоя росла, а потом ты росла, не видя блеска в наших глазах, но вы обе знали, что и я, и дед, любим вас, и если что-то будет нужно, мы с ним будем отличной командой, которая придет на помощь».

Я вернулась в заснеженный город. До дома добиралась на раннем автобусе с узорами на окнах. За время моего отсутствия намело сугробы, и ударили морозы. Несмотря на то, что было семь утра, на нашей кухне горел свет, а с лестничной клетки я услышала, что дома не спят. 

Макс открыл дверь весь взмыленный, улыбнулся, наспех чмокнул меня в щеку и помчался в ванную, на ходу крича: 

«Маринка, трубу прорвало, заходи – раздевайся! Я перекрыл кран, почти все убрал, сейчас кое-что подкручу, а там посмотрим - может, и без сантехника обойдемся». 

Я прошла на кухню, вымыла руки и включила чайник. «Фух, ну всё, закончил, не переживай, в душ сходишь через пару часов!», - Максим вытирал лицо полотенцем, стоя в дверном проеме. Я молча смотрела на него. «Ну что ты смотришь? Как бабуля?». «Хорошо…». «Слушай, я взял нам билеты на лыжную базу, давай сгоняем? А то тыщу лет никуда не ездили». 

Я продолжала молча смотреть на Макса, вспоминала бабушкины слова, потом смотрела на этого чудного домашнего сантехника и понимала, что мне с ним очень спокойно. 

Традиционно медовый месяц проводят в теплых краях и после свадьбы. А у нас он случился перед свадьбой и на заснеженном лыжном склоне. Мой уравновешенный Макс стойко учил меня стоять на сноуборде и терпеливо таскал лыжи на гору.