Почему дети уходят из дома

Вопреки общественному мнению, дети уходят не только из неблагополучных семей. Семья внешне может быть вполне благопристойной и даже обеспеченной. И тогда чаще всего поводом уйти из дома становится конфликт, в основе которого лежит отсутствие взаимопонимания с родителями.

В основном, уходят подростки 10-17 лет. Традиционно подростковый возраст считается трудным периодом, когда подросток, несмотря на внешнюю браваду, грубость и агрессивность, на самом деле крайне раним и беззащитен.

И ему как никогда требуется наше понимание, а его отсутствие вызывает огромную боль, страдания и приводит к серьезным осложнениям во взаимодействии между нами.

Статистика…

Пятнадцать-двадцать лет тому назад считалось, что дети до 7 лет не уходят из дома, а основными причинами ухода из дома 10-13-летних подростков являются принадлежность к социально неблагополучной семье, стыд за родителей-алкоголиков или незнание и неучет родителями трудностей детей в школе (Б. Н. Алмазов, 1985).

В последние годы на улице оказываются дети дошкольного возраста, побеги совершают дети из весьма обеспеченных семей, появились целые сообщества бомжующих детей и подростков. В настоящее время, по данным ВНИИ МВД, только в Москве насчитывается не менее 28.300 беспризорников, из них 85% самовольно оставили дом, 5-6% – детские дома и школы-интернаты.

Нам важно знать, что для формирования самостоятельности, для развития своего «Я», достижения впоследствии личностной зрелости, возможности принять на себя ответственность за свою дальнейшую жизнь, нашим детям необходимо «отделиться от семьи».

И итогом такого отделения должен стать не разрыв подростка с семьей, а установление новых отношений, основанных не на принуждении, а на партнерстве.

Непонимание причин изменений, происходящих с детьми, приводит к нашему стремлению сохранить жесткий контроль и власть над ними или «повернуть назад их развитие».

Мы начинаем отвергать новые качества подростка и желаем вернуть старые, детские: послушание, ласковость и т.д. И тогда уход из дома становится для них единственной возможностью выразить свой протест.

Довольно часто причиной нашей сильной тревоги при появлении резких изменений в поведении подростка является угроза разрушения представления о себе, как о хорошем родителе. А наличие удовлетворенности собой как родителем повышает самооценку человека, в противном случае снижает.

Поэтому мы неадекватно реагируем на поведение подростка только для того, чтобы поддержать положительную самооценку. Мы совершаем ошибки не потому, что не любим своих детей, а потому что не всегда знаем, как лучше поступить и часто не осознаем собственных побуждений.

Если бы наша любовь существовала только на животном уровне, тогда бы мы не вредили своим детям, поступали бы сугубо инстинктивно, так как природа заложила в нас.

Но человеческий уровень отношения к другим – эгоистический. Во всех проблемах человека лежит эгоизм. И когда в наши отношения с детьми начинают включаться человеческие свойства, эгоистические, свойства влиять, властвовать, понуждать – тогда наша любовь становится разрушительной, мы часто насилуем детей своей властью над ними, не даем им свободно развиваться.

В то время как древний закон воспитания гласит: «Воспитывай отрока по путям его», т.е. в соответствии с его природой, с его характером, задатками.

Любовь на человеческом уровне заключается в том, что я чувствую, выходя из себя, не свои потребности, не свои чувства, а потребности и чувства другого, и я тогда представляю собой инструмент для наполнения другого.

Я себя не принимаю во внимание, а только то, что хорошо для него. Когда ребенок начинает взрослеть, наша любовь к нему должна приобрести другую форму по сравнению с той, которая ему требовалась в детстве.

Если маленькому ребенку необходим прежде всего хороший уход, обеспечение безопасности в окружающем мире, контроль, то теперь любовь – в принятии и поддержке его как личности, самостоятельной и индивидуальной, способной нести ответственность за свою жизнь.

Это любовь-забота по отношению к той уникальной энергии, которая одушевляет человека. Это любовь к воплощенной в другом способности принимать решения.

Три шага, которые можно предпринять в этом направлении, таковы:

1. Замечать любые проявления своей привычки принимать решения за ребенка и начать освобождаться от нее. Отказаться от желания подтолкнуть, направить его к тому, что мы хотим в данном конкретном случае.

Вместо этого спросить себя: «Что я могу сделать в этой ситуации, чтобы помочь моему ребенку быть более ответственным и способным принимать свои собственные решения?»

2. Научиться получать удовольствие от принятия решений ребенком. Мы можем это делать, если осознаем, что перед нами живая, пульсирующая частица самой природы, и у нас есть драгоценная, но мимолетная возможность наблюдать, как она развивается.

Даже, когда мы видим, что ребенок идет в сторону неприятных, болезненных последствий, наилучшее, что можно сделать в подобной ситуации – просто высказать свои опасения, а затем дать возможность этим последствиям произойти. «Нет более мудрого, чем опытный.»

3. Изменить некоторые из наших мыслей и убеждений относительно ребенка. Этот шаг чрезвычайно важен. Поскольку между нашими убеждениями и нашими действиями существует теснейшая взаимосвязь. Не осознавая этого, мы постоянно ведем себя так, чтобы подтвердить своими действиями истинность своих же внутренних убеждений.

Если мы убеждены, что наш ребенок изначально наделен положительными качествами, способен принимать верные решения и самостоятельно руководить собственной жизнью, то мы без особых усилий будем поддерживать его в этом.

То, в чем ребенок действительно нуждается в подростковом возрасте – это помощь, содействие и поощрение установки на принятие собственных решений. Предоставление ребенку любви этого рода – самое главное, что мы можем сделать для него.

Тогда наша любовь будет созидательной, и детям не потребуется уходить из дома.